Related Collectible
Lore
Сияющий сокол
«Внепричинный корабль. Это что-то новенькое. Навигационной системы нет, управления нет – он реагирует прямо на ваши мысли. Копаться под капотом, в общем не нужно – в основном потому что… капота тоже нет», – Аманда Холлидей
Свобода – это цепь. Выбор – это тюрьма.
Ты видишь его, и он хочет лишь одного: получить тому подтверждение. Но пойти ему навстречу значит дать ему нечто пострашнее оправдания. Ты чувствуешь, как его ладонь проникает внутрь тебя, сжимает твое сердце и вырывает его из твоего тела. Ты знаешь, какую боль он причинит.
В качестве последнего акта неповиновения ты вырываешься из оков, с силой, которую копил в себе все это время. Материальные цепи рвутся, но цепи причинности не столь податливы – даже для тебя.
Ты видишь его, и он доволен. А затем он исчезает. Твой рев эхом отдается в бесконечности. Ты знаешь, что его услышат.
Это лишь вопрос времени.
---
Я последний Глашатай.
Долгие годы я не терял надежды, что где-то еще остались другие носители этого титула, в нашем ли мире или в каком-то ином. Но этой надежды, как и самого титула, меня лишили.
Я формулирую эти мысли в канун, вполне вероятно, своей кончины, находясь в холодных стенах тюрьмы, || такой темной и удушливой, || а не в своих личных покоях. Это мои последние слова, но в то же время, быть может, самые важные.
Мой пленитель тщится обрести знание, объяснение, прозрение, какового Странник не даровал даже мне. Он не понимает || всей тяжести общения ||. И не стремится понять. Вместо того чтобы ждать, когда ему предложат дар, он норовит взять его сам.
Он хочет, чтобы я заставил Странника увидеть его, обратиться к нему, но он не понимает. Я не могу склонить Странника к чему бы то ни было. Я могу лишь слушать – и повторять. Но он не внемлет || предостережениям || мне.
Он не верит в то, что || от него останется лишь воспоминание || его постигнет крах. Я видел такое своими глазами. Я видел столько всего. Прежде чем на Странника надели эти оковы, он воззвал ко мне. Он показал мне || разбитую маску, которую собрали заново и скрепили золотом || все, что мне нужно было видеть; вознаградил меня за жизнь, проведенную в услужении.
Больше мне не нужно || бояться || быть Глашатаем. Отпала нужда || терзать себя мыслью, что момент упущен || в нас, в нашем ордене.
Придет время, когда || нужно будет сделать выбор || Странник заговорит свободно. Те, кто прислушается, узнают, || какие угрозы ждут впереди || а те, кто знает, прислушаются. Они не || забыты || Глашатаи, ибо наше время прошло. Грядет новая эпоха, и мне бы хотелось прожить еще немного, чтобы узреть воочию ее приход.
Я последний Глашатай, и я пребываю в покое.
